Неточные совпадения
Но Аркадий уже не слушал его и убежал с террасы. Николай Петрович посмотрел ему вслед и в смущенье
опустился на стул. Сердце его забилось… Представилась ли ему в это мгновение неизбежная странность будущих отношений между им и сыном, сознавал ли он, что едва ли не большее бы уважение оказал ему Аркадий, если б он вовсе не касался этого
дела, упрекал ли он самого себя в слабости — сказать трудно; все эти чувства были в нем, но в виде ощущений — и то неясных; а с лица не сходила краска, и сердце билось.
Он хорошо помнил опыт Москвы пятого года и не выходил
на улицу в
день 27 февраля. Один, в нетопленой комнате, освещенной жалким огоньком огарка стеариновой свечи, он стоял у окна и смотрел во тьму позднего вечера, она в двух местах зловеще, докрасна раскалена была заревами пожаров и как будто плавилась, зарева росли, растекались, угрожая раскалить весь воздух над городом. Где-то далеко не торопясь вползали вверх разноцветные огненные шарики ракет и так же медленно
опускались за крыши домов.
Лидию он встретил
на другой
день утром, она шла в купальню, а он, выкупавшись, возвращался
на дачу. Девушка вдруг встала пред ним, точно
опустилась из воздуха. Обменявшись несколькими фразами о жарком утре, о температуре воды, она спросила...
Он задрожит от гордости и счастья, когда заметит, как потом искра этого огня светится в ее глазах, как отголосок переданной ей мысли звучит в речи, как мысль эта вошла в ее сознание и понимание, переработалась у ней в уме и выглядывает из ее слов, не сухая и суровая, а с блеском женской грации, и особенно если какая-нибудь плодотворная капля из всего говоренного, прочитанного, нарисованного
опускалась, как жемчужина,
на светлое
дно ее жизни.
— А я в самом
деле пела тогда, как давно не пела, даже, кажется, никогда… Не просите меня петь, я не спою уж больше так… Постойте, еще одно спою… — сказала она, и в ту же минуту лицо ее будто вспыхнуло, глаза загорелись, она
опустилась на стул, сильно взяла два-три аккорда и запела.
Весь дом смотрел парадно, только Улита, в это утро глубже, нежели в другие
дни,
опускалась в свои холодники и подвалы и не успела надеть ничего, что делало бы ее непохожею
на вчерашнюю или завтрашнюю Улиту. Да повара почти с зарей надели свои белые колпаки и не покладывали рук, готовя завтрак, обед, ужин — и господам, и дворне, и приезжим людям из-за Волги.
Он в самом
деле опускался на колени, но она сделала движение ужаса, и он остановился.
Татьяна Марковна, узнавши от Марфеньки, что Вера нездорова и не выйдет целый
день, пришла наведаться сама. Она бегло взглянула
на Веру и
опустилась на диван.
По изустным рассказам свидетелей, поразительнее всего казалось переменное возвышение и понижение берега: он то приходил вровень с фрегатом, то вдруг возвышался саженей
на шесть вверх. Нельзя было решить, стоя
на палубе, поднимается ли вода, или
опускается самое
дно моря? Вращением воды кидало фрегат из стороны в сторону, прижимая
на какую-нибудь сажень к скалистой стене острова, около которого он стоял, и грозя раздробить, как орех, и отбрасывая опять
на середину бухты.
Длиной он футов сорок, а вниз
опускался сплошной каменной стеной, футов
на семьдесят, и упирался в
дно оврага.
Вечером этого
дня, когда Антонида Ивановна вошла в спальню своей maman, она имела самый утомленный и жалкий вид. Тяжело
опустившись на ближайший стул, она с заметным усилием едва могла проговорить...
Еще минута, и он
опустился бы
на дно.
Когда
на другой
день я поднялся, солнце было уже высоко. Напившись чаю, мы взяли свои котомки и пошли к перевалу. Здесь тропа долгое время идет по хребту, огибая его вершины то с одной, то с другой стороны. Поэтому кажется, что она то подымается, то
опускается и как будто пересекает несколько горных отрогов.
Один из них стоял
на берегу и изо всей силы упирал шест в
дно реки, а другой
опускался по нему в воду.
Как им петь, как говорить про лихие
дела: пан их Данило призадумался, и рукав кармазинного [Кармазинный — красного сукна.] жупана
опустился из дуба и черпает воду; пани их Катерина тихо колышет дитя и не сводит с него очей, а
на незастланную полотном нарядную сукню серою пылью валится вода.
После этого, как известно, юный джентльмен сделал веселую гримасу, но, находя, что радоваться нечему, испустил глубокий вздох, а рассудив, что печалиться не следовало, сделал опять веселую гримасу и, наконец,
опустился в кладезь молчания,
на самое
дно…
Если бассейн глубок, то кипение видно только
на дне: вода выкидывается из его отверстий, вынося с собою песок и мелкие земляные частицы; прыгая и кружась, но далеко не достигая поверхности, они
опускаются и устилают
дно родника ровно и гладко.
Это значит, что пища сварилась и
опустилась в кишки] зобы, и снова по призывному крику стариков, при ярких лучах давно взошедшего солнца, собирается стая и летит уже
на другое озеро, плесо реки или залив пруда,
на котором проводит
день.
Селезень присядет возле нее и заснет в самом
деле, а утка, наблюдающая его из-под крыла недремлющим глазом, сейчас спрячется в траву, осоку или камыш; отползет, смотря по местности, несколько десятков сажен, иногда гораздо более, поднимется невысоко и, облетев стороною,
опустится на землю и подползет к своему уже готовому гнезду, свитому из сухой травы в каком-нибудь крепком, но не мокром, болотистом месте, поросшем кустами; утка устелет
дно гнезда собственными перышками и пухом, снесет первое яйцо, бережно его прикроет тою же травою и перьями, отползет
на некоторое расстояние в другом направлении, поднимется и, сделав круг, залетит с противоположной стороны к тому месту, где скрылась; опять садится
на землю и подкрадывается к ожидающему ее селезню.
Пролетная птица торопится без памяти, спешит без оглядки к своей цели, к местам обетованным, где надобно ей приняться за
дело: вить гнезда и выводить детей; а прилетная летит ниже, медленнее, высматривает привольные места, как-будто переговаривается между собою
на своем языке, и вдруг, словно по общему согласию,
опускается на землю.
Так шло
дело. Шахта была уже
на двенадцатой сажени, когда из Фотьянки пришел волостной сотник и потребовал штейгера Зыкова к следователю. У старика
опустились руки.
— А то, что если господина Вихрова выгонят, то я объявляю всем, вот здесь сидящим, что я по
делу сему господину попечителю Московского учебного округа сделаю донос, — произнес Николай Силыч и внушительно
опустился на свой стул.
Хохол заметно изменился. У него осунулось лицо и отяжелели веки,
опустившись на выпуклые глаза, полузакрывая их. Тонкая морщина легла
на лице его от ноздрей к углам губ. Он стал меньше говорить о вещах и
делах обычных, но все чаще вспыхивал и, впадая в хмельной и опьянявший всех восторг, говорил о будущем — о прекрасном, светлом празднике торжества свободы и разума.
У меня своих четверо ребят, и если б не зарабатывал копейки, где только можно, я бы давным-давно был банкрот; а перед подобной логикой спасует всякая мораль, и как вы хотите, так меня и понимайте, но это
дело иначе ни для вас, ни для кого в мире не сделается! — заключил князь и, утомленный,
опустился на задок кресла.
Герр Клюбер поблагодарил — и, мгновенно раскинув фалды фрака,
опустился на стул, — но
опустился так легко и держался
на нем так непрочно, что нельзя было не понять: «Человек этот сел из вежливости — и сейчас опять вспорхнет!» И действительно, он немедленно вспорхнул и, стыдливо переступив два раза ногами, словно танцуя, объявил, что, к сожалению, не может долее остаться, ибо спешит в свой магазин —
дела прежде всего! — но так как завтра воскресенье — то он, с согласия фрау Леноре и фрейлейн Джеммы, устроил увеселительную прогулку в Соден,
на которую честь имеет пригласить г-на иностранца, и питает надежду, что он не откажется украсить ее своим присутствием.
— Так я и знала! Я в Швейцарии еще это предчувствовала! — раздражительно вскричала она. — Теперь вы будете не по шести, а по десяти верст ходить! Вы ужасно
опустились, ужасно, уж-жасно! Вы не то что постарели, вы одряхлели… вы поразили меня, когда я вас увидела давеча, несмотря
на ваш красный галстук… quelle idée rouge! [что за дикая выдумка! (фр.)] Продолжайте о фон Лембке, если в самом
деле есть что сказать, и кончите когда-нибудь, прошу вас; я устала.
— Славные
дела у вас делаются. Ох, как всё подло! Какие все подлецы! Да сядьте же, прошу вас, наконец, о, как вы меня раздражаете! — и в изнеможении она
опустилась головой
на подушку.
Одного этого обстоятельства достаточно было, чтобы у Аггея Никитича вся кровь прилила в голову и он решился
на поступок не совсем благородный — решился подслушать то, что говорили пани Вибель и камер-юнкер, ради чего Аггей Никитич не вошел в самый будуар, а, остановившись за шерстяной перегородкой, разделявшей боскетную
на две комнаты, тихо
опустился на кресло, стоявшее около умывальника, у которого Екатерина Петровна обыкновенно чистила по нескольку раз в
день зубы крепчайшим нюхательным табаком, научившись этому в Москве у одной своей приятельницы, говорившей, что это — божественное наслаждение, которое Екатерина Петровна тоже нашла божественным.
Дело было в исходе марта, и Страстная неделя подходила к концу. Как ни
опустился в последние годы Порфирий Владимирыч, но установившееся еще с детства отношение к святости этих
дней подействовало и
на него. Мысли сами собой настраивались
на серьезный лад; в сердце не чувствовалось никакого иного желания, кроме жажды безусловной тишины. Согласно с этим настроением, и вечера утратили свой безобразно-пьяный характер и проводились молчаливо, в тоскливом воздержании.
В голове Кожемякина бестолково, как мошки в луче солнца, кружились мелкие серые мысли, в небе неустанно и деловито двигались
на юг странные фигуры облаков, напоминая то копну сена, охваченную синим дымом, или серебристую кучу пеньки, то огромную бородатую голову без глаз с открытым ртом и острыми ушами, стаю серых собак, вырванное с корнем дерево или изорванную шубу с длинными рукавами — один из них
опустился к земле, а другой, вытянувшись по ветру, дымит голубым дымом, как печная труба в морозный
день.
Матвей перестал ходить
на реку и старался обегать городскую площадь, зная, что при встрече с Хряповым и товарищами его он снова неизбежно будет драться. Иногда, перед тем как лечь спать, он
опускался на колени и, свесив руки вдоль тела, наклонив голову — так стояла Палага в памятный
день перед отцом — шептал все молитвы и псалмы, какие знал. В ответ им мигала лампада, освещая лик богоматери, как всегда задумчивый и печальный. Молитва утомляла юношу и этим успокаивала его.
— Рендич обещался через неделю все нам устроить, — заметил он. —
На него, кажется, положиться можно… Слышала ты, Елена, — прибавил он с внезапным одушевлением, — говорят, бедные далматские рыбаки пожертвовали своими свинчатками, — ты знаешь, этими тяжестями, от которых невода
на дно опускаются, —
на пули! Денег у них не было, они только и живут что рыбною ловлей; но они с радостию отдали свое последнее достояние и голодают теперь. Что за народ!
Пока это происходило, все стояли, как связанные. И вот, с волны
на волну, прыгая и перескакивая, Фрези Грант побежала к тому острову. Тогда
опустился туман, вода дрогнула, и, когда туман рассеялся, не видно было ни девушки, ни того острова: как он поднялся из моря, так и
опустился снова
на дно. Дэзи, возьми платок и вытри глаза.
В тихое время и
на тихой воде, в верховьях прудов, где материк стоит наравне с берегами, обросшими лесом, листья застилают воду иногда так густо, что трудно закинуть удочку, и если грузило легко, то крючок с насадкой будет лежать
на листьях; разумеется, надобно добиться, чтобы крючок
опустился и наплавок встал; удить надобно всячески, то есть и очень мелко и глубоко, потому что рыба иногда берет очень высоко, под самыми листьями, а иногда со
дна.
Мешок с такою прикормкою, с камнем для тягости, привязанный
на веревочке,
опускается на самое
дно в избранном для уженья месте.
Иногда случалось, что кусок
опустится прямо
на головля, лежащего
на дне, и что же?
Егорушка лежал
на спине и, заложив руки под голову, глядел вверх
на небо. Он видел, как зажглась вечерняя заря, как потом она угасала; ангелы-хранители, застилая горизонт своими золотыми крыльями, располагались
на ночлег;
день прошел благополучно, наступила тихая, благополучная ночь, и они могли спокойно сидеть у себя дома
на небе… Видел Егорушка, как мало-помалу темнело небо и
опускалась на землю мгла, как засветились одна за другой звезды.
— В том-то, брат, и
дело! — сказал Сборской. — Надо почаще надоедать неприятелю. Как не дашь ему ни
на минуту покоя, так у него и руки
опустятся. Вот, например, этот молодец Шамбюр, чай, у всех наших аванпостных как бельмо
на глазу.
Грохов сделал над собою усилие, чтобы вспомнить, кто такая это была г-жа Олухова, что за
дело у ней, и — странное явление: один только вчерашний вечер и ночь были закрыты для Григория Мартыныча непроницаемой завесой, но все прошедшее было совершенно ясно в его уме, так что он, встав, сейчас же нашел в шкафу бумаги с заголовком: «
Дело г. г. Олуховых» и положил их
на стол, отпер потом свою конторку и, вынув из нее толстый пакет с надписью: «Деньги г-жи Олуховой», положил и этот пакет
на стол; затем поправил несколько перед зеркалом прическу свою и, пожевав, чтоб не так сильно пахнуть водкой, жженого кофе, нарочно для того в кармане носимого,
опустился на свой деревянный стул и, обратясь к письмоводителю, разрешил ему принять приехавшую госпожу.
Домна Осиповна
опустилась тогда
на свое кресло и, услыхав, что за Бегушевым горничная заперла дверь, она взяла себя за голову и произнесла с рыданием в голосе: «Несчастная, несчастная я женщина, никто меня не понимает!» Ночь Домна Осиповна всю не спала, а
на другой
день ее ожидала еще новая радость: она получила от Бегушева письмо, в котором он писал ей: «Прощайте, я уезжаю!..
Как будто сделав свое
дело, ветер опять утих, и благодатный снег начал прямо, медленно, большими клочьями
опускаться на землю.
Она плавала в глубине, видала, как в воду
опускается столб лунного света, слышала
на берегах шум другой жизни; над головою ее пробегали корабли, отрезавшие лунный свет от
дна речного; но она ничего, решительно ничего не видала, кроме того, что там есть у них под водою.
Она наполнила мои уши, рот, нос… Крепко вцепившись руками в верёвку, я поднимался и
опускался на воде, стукаясь головой о борт, и, вскинув чекмень
на дно лодки, старался вспрыгнуть
на него сам. Одно из десятка моих усилий удалось, я оседлал лодку и тотчас же увидел Шакро, который кувыркался в воде, уцепившись обеими руками за ту же верёвку, которую я только что выпустил. Она, оказалось, обходила всю лодку кругом, продетая в железные кольца бортов.
Мы то и
дело проваливались в глубокие ямы и взлетали
на водяные бугры, а ночь становилась всё темней, тучи
опускались ниже.
Так зачем же мне знать об этом производстве? зачем я буду заставлять мою мысль
опускаться куда-то
на второе
дно, где этот скромно выглядывающий с газетного столбца Растопыря, быть может, явится в таком угрожающем виде, который все мое существо наполнит испугом?
Так вот этот Спиро, зажав между ногами камень в три пуда весом,
опускался у Белых камней
на глубину сорока сажен,
на дно, где покоятся останки затонувшей эскадры.
Когда
опустился занавес, он, с живостью молодого человека, прибежал к нам
на сцену, всех нас обнимал, особенно меня, тут же признаваясь, что виноват передо мной, прося приехать к нему непременно
на другой
день и обещая во всем мне покаяться.
Я читала, занималась и музыкой, и мамашей, и школой; но все это только потому, что каждое из этих занятий было связано с ним и заслуживало его одобрение; но как только мысль о нем не примешивалась к какому-нибудь
делу, руки
опускались у меня, и мне так забавно казалось подумать, что есть
на свете что-нибудь, кроме его.
Уже орлы наши парили под небесами Востока; уже крылатая молва несла в страны Великого Могола имя Российской Монархини; уже воинство наше, то подымаясь к облакам
на хребте гор туманных, то
опускаясь в глубокие долины, дошло до славных врат Каспийских; уже стена Кавказская, памятник величия древних Монархов Персии, расступилась перед оным; уже смелый вождь его приял сребряные ключи Дербента из рук старца, который в юности своей вручал их Петру Великому, и сей град, основанный, по восточному преданию, Александром Македонским, осенился знаменами Екатерины… когда всемогущая Судьба пресекла
дни Монархини и течение побед Ее.
— Около вас! — передразнил он и долго молчал, раскисая: щеки отвисли, как у старого цепного пса в жаркий
день, уши
опустились, и нижняя: губа тоже отвисла тряпкой. Огонь отражался
на его зубах, и они казались красноватыми.